|
Коллеги-архитекторы и студенты, особенно магистранты, нередко задают вопрос: зачем нам изучать
дисциплину «Проблемы композиции в архитектуре и дизайне среды»? Просто для общего развития? Ведь споры о
композиционном качестве проекта или строения чаще всего сводятся к чисто вкусовым, а позиции спорщиков – к
сугубо субъективным! – Действительно, часто так и происходит. Но это свидетельствует скорее о слабой
подготовленности по предмету и тех, кто защищает своё произведение, и тех, кто его оценивает. Ведь, несмотря
на такое положение дел на практике, композиционная наука продолжает существовать и развиваться, а её плодами
пользуются так или иначе все, кто связан с архитектурой и дизайном среды, создаваемой для людей
(да и для себя тоже).
В ходе учёбы студент знакомится с архитектурными проблемами профессионального характера
и учится их решать, сначала вместе с педагогами, а потом самостоятельно. Я не оговорился: не просто с
преподавателями, а именно с педагогами. Педагоги воспитывают архитектора не только как мастера профессиональной
деятельности, но и как гражданина и гуманиста. Иначе архитектурная деятельность теряет свой основной смысл.
На самом деле всё обстоит весьма и весьма серьёзно. И не до конца осознанная роль
композиционной науки имеет далеко идущие практические последствия для всех нас. Две объективных стороны
вопроса важно отметить сразу же. Это – объективность явления восприятия человеком произведения среды с одной
стороны и правовой характер архитектурной и дизайнерской деятельности.
Итак, первая сторона. С точки зрения современной нам цивилизации и культуры опыт
научных трудов и научной деятельности в области архитектурно-композиционной науки и художественного творчества
в архитектуре и дизайне среды представляется наиболее древним и обстоятельным. Уже в древности, несколько
тысячелетий назад, в Египте, Индии и Китае появляются учения о градостроительстве и архитектуре, основанные
на глубоких знаниях и внимательных наблюдениях природных явлений, возникают учения о гармонии в архитектуре.
В нашем предмете считается: всё, что не является строением, их совокупностью или проектом
(их относят к практике) – теория. Весь мыслительный архитектурный процесс состоит из теорий, их частей, не только
научного рассудочного плана, но и чувственной сферы. На этой основе возникают архитектурные науки.
«Архитектура – знатнейшее из художеств» -- утверждал при создании Академии наук великий Ломоносов.
Тоже относится и к композиционной науке.
Совершенно очевидно: чтобы действовать и жить в архитектурной среде её нужно воспринять
и освоить. Архитектурная среда нашей жизнедеятельности (в отличие от природной среды обитания, которую мы
не создаём, а получаем от природы, и в которую вторгаемся для реализации собственных потребностей) создана
людьми из вещественных компонентов с приданием ей и невещественных свойств, через которые мы её воспринимаем
и взаимодействуем с ней. И вещественная сторона, и невещественная – проявление материальности нашего мира.
Однако материя в сфере общения многими часто не воспринимается в качестве главной
фундаментальной категории. Это приводит к идеализму, придающему информации и образующим её объектам мифические
качества, не поддающиеся объяснению сколь-нибудь разумному. Всё, что мы не ощущаем в среде, тем не менее, имеет
материальную природу, как и всё, что в природе существует.
Материя, в соответствии с тем, что человечество смогло познать к настоящему времени, имеет
19 структурных уровней (от Вселенной с её галактиками и до мельчайших частиц довещественного состояния
материи). Информационные проявления архитектуры относятся к области явлений, где совместно мы имеем дело
с информацией и энергией, поскольку оперировать с информацией не привлекая энергию практически невозможно.
Такие явления принято называть энергоинформационными. Энергоинформационные явления – явления в природе
и обществе, представляющие собой комплексное или сочетанное проявление фундаментальных свойств материи.
Любые процессы передачи, приема и обработки информации связаны с затратой и преобразованием
энергии. Энергия преобразовывается в строго определенных количественных отношениях, что приводит к
соответствующим изменениям информационных свойств системы. Поэтому, все процессы движения материи являются
энергоинформационными.
Для человека информационная сторона рассматриваемых в настоящем пособии явлений реализуется
в двух формах восприятия и продуцирования сигналов - носителей информации: в рецепторной и внерецепторной.
Рецепторная форма связана с рецепторами органов ощущений и обычно регистрируется
рассудком, тогда как внерецепторная, им обычно не фиксируется. Через рецепторы в организм могут поступать
сильные или слабые сигналы и зависят от порога чувствительности того или иного органа ощущений.
Внерецепторное восприятие понимается как совокупность внерассудочных реакций
различных органов, тканей и клеток организма на изменение окружающей среды. Слабые подпороговые сигналы
фиксируются подсознанием и могут вызывать непроизвольные реакции. Информация может поступать в организм
человека, если даже сознанием не фиксируется никаких ощущений в рецепторах, но психосоматические реакции все
равно происходят.
В таких видах воздействий и взаимодействий участвуют сигналы с физическими характеристиками,
близкими к тем, на базе которых работают структуры клеток живых организмов. Такие воздействия могут
регистрироваться опосредованно как индуцированные сигналы из окружающей среды.
Художественными произведениями, в том числе архитектурными или дизайнерскими считаются
такие произведения, которые утратили утилитарный характер или существенно превышают потребности утилитарного
характера, а также дополняют их информацией, ориентированной на чувственную сферу. Они, как правило, являются
источниками активных энергоинформационных воздействий. В архитектуре источники чаще всего образуются
архитектурными пластическими формами объектов.
Исторический анализ возникновения искусственной среды жизнедеятельности показывает,
что освоив защитные функции строительства от природных воздействий, от нападения животных и других людей,
человек начинает использовать свои постройки в качестве хранилища информации. Обладая первоначально скудными
возможностями пространства и скромным арсеналом средств, люди попытались, и весьма успешно, уплотнить свою
информационную систему. Вводятся символы графические, цветовые, скульптурные (пластические). Все они,
органически соединяясь в постройках, в совокупности породили архитектуру. Сама же эта совокупность с момента
своего образования ответила человеку своими воздействиями на него. Энергетически человек ощутил микроклимат
среды и стал пользоваться им для решения своих утилитарных задач; усвоил, что различные материалы могут
взаимодействовать с его собственным организмом, регулируя состояние психики и тела, что дополнительно эффект
может быть усилен или уменьшен размерами и пропорциональными отношениями всего организованного пространства
или его фрагментов.
Информационно записанные в символической форме знания и сведения дали человеку возможность
без письменности (видимо, еще до ее возникновения) сохранять и передавать их другим людям; мало этого — человек
вступил с архитектурой в эмоциональный и чувственный контакт и получил средство для регламентирования и
стимулирования социально осознанных форм поведения.
Эти средства архитектуры в своей основе не исчезали, а лишь меняли форму в зависимости
от историко-этнической и природно-климатической обстановки. Они проявлялись повсеместно и не могли быть не
замечены. Это послужило наделению архитектуры мистическим мироощущением, которое сохранялось многие века у
большинства народов. Все указанные явления относятся к сфере энергоинформационного обмена, и потому вплоть
до середины XVIII века владение соответствующими знаниями считалось обязательным для любого строителя, а тем
более архитектора. В наше время экологически обоснованные архитектурные акции требуют научного подхода к
созданию системы благоприятных для жизнедеятельности энергоинформационных воздействий в обитаемой среде,
которую мы образуем архитектурой.
С момента появления в информационной композиции смысла, отвечающего тем или иным
представлениям о постоянствах жизненных явлений и их динамике, можно считать такую информационную композицию
информационным телом. В речи таким телом является слово, в графике — изображение или символ, в архитектуре —
пластически решенная деталь здания или сооружения, несущая, кроме утилитарного назначения, и неутилитарную
смысловую нагрузку. Отсюда — архитектура начинается с появления в постройке неутилитарной информации.
Искусство, в том числе архитектурное, отличает важная специфическая информационная
особенность. Она заключается в сочетании структурной упорядоченности и неполной высказанности. То есть в
произведении используется свойство инерции сознания, когда дается импульс, запуск процесса усвоения информации,
но оставляется возможность домыслить, доосвоить произведение по инерции в направлении, срежиссированном автором.
Эта инерция считается сопереживанием — личностным включением в процесс взаимодействия с произведением.
Отсюда и понятие — “работа души” в процессе усвоения художественных творений.
Очевидно, что жизнь человека есть процесс энергоинформационный, где энергия или дух
(как энергия живого существа) является силой, приводящей человека и его психику в действие. Без этого
процессы жизнедеятельности невозможны.
Влияние архитектуры на психику человека огромно, оно составляет важнейшее знание для
архитектора. В этом -- актуальнейшая проблема архитектурной композиционной науки. Архитектурная психология
необходима в практике как род профессиональной сферы деятельности.
Источником непосредственной информации, касающейся пространственного восприятия,
является способ восприятия изображения глазами в тот момент, когда наблюдатель или объекты меняют свое
положение в пространстве или приходят в движение. Характер изменений в изображениях, перемещающихся перед
глазами, создает немедленное, непосредственное впечатление о пространственном расположении объектов
относительно наблюдателя.
Важным феноменом процессуального характера восприятия архитектурной среды для нас
является ощущение. Оно возникает на энергетическом уровне, где стираются грани живого и неживого.
В архитектуре — это восприятие пространства или объемов, как свободных, тесных, массивных, воздушных.
Здесь имеет место взаимодействие статических полей человека и архитектурного окружения. Так, нависающий
низко потолок, проем подземного перехода своей аурой деформируют ауральную структуру человека, и мы
испытываем ощущение придавленности, хотя геометрически высоты вроде бы достаточно. При этом есть основание
по¬лагать, что “плотность” поля архитектурного объекта выше, чем у нас, иначе мы не ощутили бы угнетающего
давления. Это – объективная реальность.
Архитектура, проявляемая в пластических формах, структурной организации пространств и декоре
зданий, сооружений и комплексов, особенно общественных, наряду с установлением отправных позиций свободы
архитектурного творчества – целесообразное средство управления качеством искусственно создаваемой среды
жизнедеятельности. Это необходимо в условиях создания полноценной среды жизнедеятельности, обеспечивающей
необходимый уровень доступности для всех категорий населения, включая инвалидов и маломобильных лиц.
Зрительное восприятие архитектурного облика происходит при наблюдении
зрительных полей сменяемых нашим взглядом картин такой среды в процессах движения или покоя. При этом наблюдение
может проходить в двух основных формах – ориентационное или навигационное (его ещё называют рекогносцировочным)
и созерцания. Если первая форма адресована главным образом рассудку, то созерцание имеет целью сопереживание,
усвоение архитектурного образа. В жизни эти формы сочетаются с превалированием одной из них над другой. Наличие
образа позволяет говорить об эстетическом характере не только всей застройки, но и отдельных её частей, входящих
в неё зданий и сооружений.
Наблюдение основывается на эффекте различения объекта и фона в наблюдаемой картине. При этом
в качестве различаемых фрагментов зрительного поля в равной степени могут выступать и массивные элементы и
пустоты. И то, и другое участвует в образовании художественной темы. Например, проёмы, арки могут выступать
в роли активных элементов формирования художественной темы. В видеоэкологии – дисциплине, изучающей визуальные
качества среды – зрительные поля рассматриваются с точки зрения благоприятности их усвоения. Среди них –
благоприятные, допустимо и необходимо насыщенные информационно зрительные поля, с благоприятно сложенной
степенью разнообразия тематических элементов.
В основе архитектурного образа лежат пластические (формовые) системные образования
художественных тем. Эти темы встроены в зрительные поля наблюдаемых последовательно картин. Сознание
объединяет их в содержательное целое, что и запечатлевается в нашей памяти как архитектурный образ.
Аналогично образы, объединённые композиционно в одно общее содержательное целое в памяти формируют сложные
образы ансамблей. Совокупный энергоинформационный эффект такого ансамбля отражается сознанием как целостный
образ с той или иной характеристикой благополучности воздействия в процессе жизнедеятельности.
Формируя архитектурный облик системными композиционными методами, следует
придерживаться композиционных правил, пришедших к нам как из психологии, так и из опыта древних зодчих.
Вместе они позволят сделать любой проект достаточно совершенным эстетически. Фактически создается некий
архитектурный текст на основе правил созданного символического языка. Этот текст читается и пластически, и
вербально (описательно). Он – наша монументальная память. Отсюда возникающее при формировании архитектурных
образов свойство мемориальности становится необходимым для архитектуры.
Композиционная наука, опираясь на психологию восприятия среды, изучает принципы
построения объёмной пластики, художественные темы и архитектурные образы. Научиться читать и чувствовать
архитектурные образы стало насущной общественной необходимостью. Такое знание позволяет квалифицированно
создавать и оценивать системность принятого решения. Этим, в частности, и занимается композиционная наука.
Вторая сторона. Казалось бы, очевидно: архитектура зданий и сооружений -- это когда
здание или сооружение является художественным произведением. Произведение архитектуры объективно
существует в форме реального объекта, его двухмерного изображения (рисунок, план, чертеж и т.д.) или в
трехмерной объемно-пространственной форме (модель, макет, сооружение и т.д.). Отметим сразу, что главным и
первичным произведением архитектуры является реализованный в натуре архитектурный объект, проект же или иное
представление архитектурной идеи или замысла, хотя по времени и предстоят объекту, но по значению и
объективной ценности для населения отходят на второй план. Произведение архитектуры – продукт архитектурной
деятельности, обладающий не только утилитарными функциональными свойствами, но и художественными информационными
(в том числе -- надутилитарными) свойствами. Это может быть (и это главное) – здание, сооружение или комплекс
с художественным обликом. Это может быть, в частном случае – архитектурный проект или архитектурная часть
проекта, макет или модель. Самым трудным для фиксации видом произведения архитектуры является архитектурная
идея, воплощённый в каком-либо материальном или информационном виде основной замысел архитектурного объекта.
В архитектурном произведении главное, что отличает его от утилитарной постройки -- художественная система
информативных свойств его облика. Главное свойство такого произведения – информативность.
Еще в 1930 г. немецкий доктор-инженер К.Комментц, установил для кораблей, предназначенных
для мелководья много таблиц, графиков, позволяющих на основе параметров качества обосновывать и прогнозировать
их цены. Затем весь ХХ век наука об оценке качества (квалиметрия) совершенствовалась и вылилась в стандарты
качества Международной организации стандартизации (ISO). Однако для произведений искусства, в том числе и
архитектуры, механистические методы этой науки недостаточны, да и просто не применялись. Таким образом,
научного подхода к оценке архитектурных качеств до сих пор в надлежащем для практической деятельности виде
так и не возникло. Может быть и не нужно? Да нет, практика это не подтверждает. Более того, возникают повсеместно
ситуации, связанные со сносом архитектурных произведений ради выгод строительного бизнеса. Например, в одной
только Москве за последние несколько лет снесено более семисот зданий, признаваемых историческими и
художественными ценностями. Для этого такие здания выводят юридически из списков памятников, объявляют их не
имеющими художественной ценности. А как, собственно говоря, и кем, по каким измерительным процедурам и на
основе каких критериев, показателей и оценочных шкал следует проводить квалифицированную оценку такого рода?
Это следовало бы делать на основе соответствующей науки – архитектурной квалитологии.
В области недвижимости квалитология существует и повсеместно применяется, даже некоторые
архитектурные аспекты попадают изредка в поле её зрения. Занимаются этим специально обученные оценщики и
создаваемые ими фирмы. Но деятельность их построена так, что художественные вопросы квалитологического
осознания не получают. И все мы как население постепенно утрачиваем наши общие архитектурные ценности.
В этой связи вновь становится актуальной такая, в общем-то весьма запущенная, область
архитектурной науки как композиционная наука. И актуальна она не только сама по себе, что было понятно всем
зодчим во все времена, но, особенно, в непосредственной увязке с достижениями квалитологической науки. Таким
образом, мы стоим на пороге возникновения особой ветви композиционной науки – архитектурной квалитологии.
Эта ветвь объектом исследований имеет архитектурные произведения, признавая их художественными. А это
закономерно предметом исследований подразумевает те свойства и характеристики объектов, которые превращают
их в художественные произведения.
Говорить о том, что такая дисциплина уже создана, ещё преждевременно, но основные
принципиальные позиции, пусть и отрывочные, уже можно сформулировать. Этому как предпосылки способствуют
исследования по типологии зданий и сооружений, по архитектурной гештальт-типологии (образной архитектурной
типологии), работы в области квалитологии недвижимости, достижения современной психологии зрительного
восприятия и видеоэкологии. Что же касается управления качеством в архитектуре, то обычный подход для
фирм-производителей, как мы уже знаем, годится лишь отчасти и далеко не во всём. Ведь речь идёт об управлении
качеством застройки, архитектурных художественных произведений. Здесь эталоны вряд ли могут быть применены.
И как управлять полётом творческой фантазии, интуитивными процессами? Примитивные механистические приёмы здесь
должны уступить место совершенно иным, характерным для динамичной сферы психологии восприятия архитектуры.
Можно легко представить, что архитектурная квалитология породит не только технические,
но и комплексные архитектурно-дизайнерские паспорта объектов среды жизнедеятельности, а на их основе получит
развитие архитектурно-градостроительный кадастр, учитывающий качество не только территорий, участков и объектов,
но и присущего им объемлющего строя. Это будет достойным развитием композиционной науки.
Ещё один аспект этой стороны композиционной науки – защита прав, связанных проектами
и архитектурными свойствами недвижимости как художественных произведений на основе законодательства в суде.
Объекты среды жизнедеятельности, их свойства и авторская принадлежность являются предметом
правового регулирования в действующем законодательстве. Архитектор должен иметь чёткие представления о правах,
возникающих при ведении им своей деятельности, их составе и механизме применения вкупе с научными знаниями
архитектурной, и что очень значимо – композиционной, науки. Для нас, в этой связи, важно как минимум овладеть
Конституцией Российской Федерации, её Гражданским и Градостроительным Кодексом, федеральными законами
«Об архитектурной деятельности в Российской Федерации» и «Технический регламент о безопасности зданий и
сооружений». Нужно уметь их применять не только в суде при разборе конфликтов, но и при составлении договоров
и контрактов.
Следует признать, что архитекторы в области архитектурного права в подавляющем большинстве
некомпетентны и потому чрезвычайно беспомощны. Хотя, признаемся, и само это право и способы отправления
правосудия таковы, что правовые знания не всегда гарантируют архитектору и пользователю архитектурной среды
справедливую защиту их законных прав. А значит, архитектор должен подсказать законодателям как усовершенствовать
и само такое право и способы отправления правосудия в сфере архитектурной среды и архитектурной деятельности.
Опыт такой работы был предпринят в магистратуре ГУЗа, когда глубокая и тщательная курсовая работа магистрантов
Натальи Пронькиной и Лилии Хохловой по изменению и дополнению 70 главы части 4 Гражданского кодекса в части
архитектурного авторского права, основывающаяся на знаниях курса проблем композиции, была направлена в профильный
комитет Государственной Думы.
Имеются, к сожалению, примеры, когда даже ведущие мастера нашей архитектуры при попытке
защитить свои авторские права в суде не могут сформулировать о каких конкретно защищаемых правах идёт речь.
Невозможно компетентно разобраться в авторских претензиях и со смежниками скульпторами и дизайнерами, если
произведение создавалось совместно с ними. Соответственно ни эксперты, ни адвокаты не могут чётко построить
линию защиты этих авторских прав.
Нередко приходится встречаться с отсутствием грамотного понимания понятия «произведение»
и его типологии, а соответственно и безграмотностью его профессионального оформления. А ведь это всё изучает
композиционная наука! Начинать надо с эскизов и клаузур и их оформления, что позволит признавать их даже в
учебном процессе первичными архитектурными произведениями. Тогда и вопросы заимствования или прямого плагиата
станут для всех прозрачными.
Архитектурно-квалитологические характеристики архитектурного произведения должны стать
предметом рассмотрения при оценке ценности произведения, будь то при его продаже и покупке, или при оценке
произведения как художественной ценности в ходе вынесения решения о сохранении или сносе здания, его
реконструкции, реставрации, консервации. Они же должны приниматься во внимание в судах по соответствующим
конфликтам. Эти характеристики должны стать предметом профессиональных экспертиз. Для нас важно установить
в отношении каких произведений архитектуры придётся применять знания архитектурно-композиционной науки для
защиты нарушаемых прав всех лиц, вовлечённых в архитектурную деятельность, включая и процессы архитектурного
образования.
И всё это не только сфера композиционной науки, но и сфера правосудия.
Два вида гражданских судебных дел, связанных с конфликтами в области
архитектурно-композиционной науки представляются наиболее вероятными: о защите авторских прав и о неправомочном
строительстве, наносящем ущерб существующим произведениям в застройке. И если для первого вида дел возможность
свершения правосудия выглядит достаточно реальной, то для второго вида она чаще всего бывает проблематичной,
а то и сомнительной. Такова пока реальная практика.
В делах о защите авторских прав архитектор может выступать и как защитник своего права,
и как нарушитель чужого права, и как свидетель по делу, и как эксперт, привлечённый судом. Во всех этих
случаях требуется компетенция такого уровня, которая позволила бы аргументировано отстаивать свою позицию
по правилам ведения судебных процессов.
Возможно привлечение архитектора к судебному процессу в различных ролях. Наиболее
вероятна роль свидетеля по делу.
Автору в 2011 году пришлось выступать в суде именно в этой роли. И привлечь многое из
арсенала композиционной науки, как в части понятийного аппарата, так и гештальт-типологии, например понятия
и квалитологические характеристики морфологических типов застройки. Суть дела такова.
В Жуковском городском суде под Москвой рассматривалось гражданское дело о нарушении
исторической застройки в центральной части города. Застройщики при поддержке Администрации муниципального
округа Жуковский пытались построить коммерческий многоэтажный комплекс на крошечном участке бывшего кинотеатра
и создать тем самым ряд угроз для жителей. Жители, как истцы, пытались решить вопрос до наступления
нежелательных событий, предпочитая превентивные меры, нежели утонуть в выбивании компенсаций после их
наступления.
Ответчики фальсифицировали результаты общественных слушаний, провели утверждение,
как было установлено в ходе процесса, некачественного проекта планировки, выполненного с грубейшими
нарушениями Институтом градостроительства Московской области. Истцы требовали отозвать решение об утверждении
такого процесса планировки.
Автор статьи, как архитектор и житель города, был вызван стороной истца в суд свидетелем.
Вопросы касались истории застройки города, ценностных характеристик её частей и отдельных зданий, формирования
облика застройки с позиций теории ансамбля, инсоляции зданий, создания конфликтных зон движения транспорта и
пешеходов, сохранения комфортного качества дворов. Свидетель показывал, что «Жуковский – один из старейших
наукоградов. Его проектирование проводили, в частности создавали первые генеральные планы, главный архитектор
Москвы, автор её первого генплана, В.Н. Семёнов-Прозоровский и братья Веснины. Насколько мне известно, именно
основная схема застройки принадлежит Весниным. Туполев с начала строительства города курировал его, и застройка
различных участков старой части проходила при его непосредственном участии. Город создавался постепенно как
город-сад для наших авиаторов. Застройка старой части – монументальное свидетельство нашей истории, её различные
части показывают, как решалась во времени задача авиационного города-сада. Этому активно способствовал глава
города в 50-х годах А.И. Коваленко, который и превратил практически территорию города в сад. Застройка сочетает
различные архитектурные подходы при сохранении общего композиционного принципа и регулируемой (ограниченной)
высоты зданий в сложившемся морфологическом типе и облике городской среды Жуковского. Ценность застройки как
исторической ценности подтверждалась специалистами неоднократно (в том числе и академиком Кудрявцевым).
Приглашались специалисты из Института искусствоведения для оценки историчности городской
среды. Они дали высокие отзывы, но в неофициальном порядке. Для сохранения исторически сложившегося облика
старой части, в частности обсуждаемого участка, было сделано специальное задание для разработки нового
генерального план города, я принимал участие в его разработке по просьбе главного архитектора города
И.Н.Борисовой. Приезжали специалисты из Института генплана области, но их работа к установлению официально
должного статуса застройки пока, увы, не привела к принятию такого статуса. Однако, это не уменьшает саму
фактическую ценность городского наследия, которым мы обладаем. (Оно достойно статуса памятника истории и
архитектуры)».
Был задан вопрос «Нарушаются ли проектом требования законодательства в отношении
близлежащих зданий?» -- Свидетель показал: «Естественно, что происходят нарушения действующего федерального
закона Российской Федерации от 30 декабря 2009 г. N 384-ФЗ "Технический регламент о безопасности зданий и
сооружений" (статья 7) в части воздействия столь тяжёлого объекта на «геологические массивы прилегающей
территории», в том числе д.8 по ул. Маяковского (на его фасаде уже есть соответствующее предупреждение),
в части и инсоляционных условий того же д.8 по ул. Маяковского. Статья 14 Техрегламента нарушается в части
угрозы оказания негативного воздействия на окружающую среду. Такая угроза имеется очевидно. Я уже говорил об
этом. По статье 15 следует принять во внимание возникшие сомнения в «прогнозе изменения расчётных данных
инженерных изысканий и их значений в процессе строительства и эксплуатации проектируемого здания» (комплекса).
Опираясь на статью 16, п.4 строительство на маленьком участке столь значительного комплекса с учётом указанных
выше угроз будет очевидно сопровождаться «нарушением эксплуатационной пригодности и иными явлениями, связанными
с угрозой причинения вреда жизни и здоровью людей, имуществу физических или юридических лиц, государственному
или муниципальному имуществу, окружающей среде, жизни и здоровью … растений».
Это коснётся и других рядом расположенных домов. Кроме того, полностью готовится под
застройку отведённый участок, что не допускается нормами. Использование соседних дворов для нужд проектируемого
жилищно-общественного комплекса также является недопустимым. На участке «Звёздного» могло бы разместиться
отдельно стоящее здание обслуживающего назначения, в пределах границ, установленных схемой, и не нарушающее
своей архитектурой и высотой сложившийся морфотип застройки.
Статья 18, п.2 Техрегламента гласит, что если «устройство инженерной защиты, и
строительство здания или сооружения могут привести к активизации опасных природных процессов и явлений на
прилегающих территориях, в проектной документации должны быть предусмотрены соответствующие
компенсационно-восстановительные мероприятия». В данном случае проектом ничего такого не предусмотрено.
На Ваш вопрос на этом основании отвечаю утвердительно, проектом нарушаются
требования законодательства в отношении близлежащих зданий».
Важно увидеть, что знание композиционной дисциплины становится не просто частью
профессиональной культуры, но и действенным в правовом аспекте инструментом архитектурной деятельности.
Следует признать, что суд не принял во внимание дефекты проекта и пока не
удовлетворил иск. Начались апелляции. А жаль! Значит, нам ещё только предстоит подойти к настоящему
архитектурному правосудию. И нам есть над чем поработать и в правовом поле, и в архитектурно-композиционном.
Это – наша профессиональная обязанность.
История участка «Звёздного» на этом не закончилась. В середине 2012 года в город
после многочисленных выступлений жителей города по вопросам его преобразований, а по сути - разрушения и
деградации, приехал бывший тогда губернатором С.К. Шойгу, который устроил мэру разнос и пообещал его снять,
а затем, в конце года, и вновь назначенный исполняющим обязанности губернатора Московской области Андрей
Воробьев уволил мэра Жуковского и запретил строить многоэтажные башни в историческом центре города. Вот что
сообщали по этому поводу РИА Новости:
«ЖУКОВСКИЙ (МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ), 14 февраля - РИА Новости.
Многофункциональный жилой комплекс на улице Маяковского в подмосковном Жуковском, для возведения которого
требуется вырубить сквер, строить не будут, на этом месте откроется новый ЗАГС, а сквер будет сохранен,
сказал временно исполняющий обязанности губернатора Московской области Андрей Воробьев в четверг навстрече
с общественностью.
Как сообщила на встрече одна из жительниц города, на улице Маяковского в центре города
планировалось строительство многофункционального жилого комплекса с гаражом, рассчитанного на 22 тысячи
посещений в день и проезд грузового транспорта. Строительство комплекса лишило бы жителей сквера и тротуара.
"Этот дом должен быть в другом месте - вот и вся любовь. То, что мы не будем строить дом,
это просто факт <...>. В скверах и парках Подмосковья многоквартирные жилые дома строиться не будут", -
сказал Воробьев.
Он подчеркнул, что на том месте, где планировали строить жилой комплекс, должен появиться
новый ЗАГС, о котором просят жители города. Площадка под его возведение есть.
Перед встречей с жителями Воробьев посетил местный ЗАГС в Жуковском, это учреждение
расположено на первом этаже жилого дома».
Вслед за визитом и.о. губернатора и Совет депутатов принял аналогичное решение.
В нём допустимая высота приведена к высоте окружающей застройки, но самое примечательное в другом.
Ещё в 2009 году в ходе дипломного проектирования в ГУЗе студенткой Юлианой Лившиц
под научным руководством профессора М.Ю. Лимонада на этом участке был предложен проект нового ЗАГСа для
Жуковского – Дворца торжеств (ПГ-8; 54 Б). В основу облика были положены элементы городского герба,
изображающие сверхзвуковые самолёты. Это придало зданию лёгкий, по-готически кружевной, и торжественный
облик. Он был показан и застройщикам, и главному архитектору, и жителям города. О нём говорилось на сходах
жителей города, говорилось и при подготовке материалов для суда.
Не будем предвосхищать события строительства на этом участке. Но тем не менее голос
архитекторов был услышан властью и теми, кто обязан принимать взвешенные решения по застройке исторической
части города. А это значит, что знания архитектурно- композиционной науки вкупе с правовыми знаниями архитектору
необходимы в его деятельности в соответствии с принципами гражданской и профессиональной совести.
Остаётся надеяться, что эта статья ответила на поставленный в заголовке вопрос.
Чтобы был праведным суд нужно скорее браться за дело – развивать композиционную науку, а через неё –
совершенствовать нашу архитектурную практику.
|
